7 декабря 1890 г. мать и брат Михаил Павлович встречали Чехова в Туле. 8 декабря, после почти восьмимесячного путешествия, Чехов вернулся в Москву. Из заграничного плавания он привез «экзотические фотографии», а главное — «миллион сто тысяч воспоминаний» (Ал. П. Чехову, 27 декабря 1890 г.). И хотя путешествие, особенно через Сибирь, казалось ему теперь похожим на тяжелую, затяжную болезнь, воспоминания о пережитом были «легки и воздушны» (Леонтьеву-Щеглову. 10 декабря 1890 г.) и не теряли своей свежести долгие годы (Л. В. Средину, 14 февраля 1895 г.; М. Горькому, 28 мая 1901 г.).
Сам Чехов и окружающие вели «летоисчисление» его болезни «с года поездки на Сахалин <…> (1890 г.): еще по дороге туда у него случилось кровохарканье» («Воспоминания И. Н. Альтшуллера». — ЛН, т. 68, стр. 689). Вернувшись в Москву, Чехов объяснял свое недомогание (кашель, перебои сердца, головную боль, быструю утомляемость) тем, что простудился в Архипелаге, где штормило и дул холодный норд-ост (Леонтьеву-Щеглову, 10 декабря 1890 г.; Суворину, 24, 25 декабря 1890 г.). Но друзья уже догадывались, что дело не только в этом: «Не запускайте этого кашля, — писал ему Плещеев. — Полагаю, что им наградила Вас не столько инфлюэнция, сколько Ваше сибирское путешествие» (2 января 1892 г. — «Слово». Сборник второй. М., 1914, стр. 282). Каратыгина высказывала уверенность, что «путешествие по отчаянным дорогам, в распутицу, на лодках между льдинами или пешком по колено в ледяной воде, под дождем и снегом», — всё это, а также и напряженная литературная работа — явилось причиной «его преждевременной гибели» (ЛН, т. 68, стр. 581–582). В некрологе Б. Лазаревского читаем: «Чехов <…> хотел осветить темный и страшный Сахалин, поехал туда и с тех пор начал сгорать в чахотке» («Владивосток», 1904, № 33, 15 августа).
И всё же до конца дней Чехов благодарил судьбу за сибирское и сахалинское путешествие. Оно не только не приглушило его «жажду странствий» (Суворину, 26 мая 1897 г.), но, напротив, усилило ее. В 1890 — начале 1900-х годов Чехов несколько раз был в Европе, но ни Франция, ни Италия не отодвинули живых впечатлений от Восточной Сибири, Забайкалья, Амура и Сахалина. Поездка на Сахалин соответствовала его требованиям к путешествиям вообще: не праздный туризм, а труд, определенная цель, творческие задачи.
В свою очередь, сахалинцы хранили память о пребывании писателя на острове. В письмах к Чехову ссыльнокаторжные и их родные выражали благодарность за материальную и моральную поддержку, хлопоты о них перед начальством (Егор Ефремов, С. Каратаев, М. Хоменко, О. Геймбрук). Сахалинские служащие сообщали ему местные новости, описывали происшествия, характеризовали местные порядки и начальственных лиц, делились своими переживаниями, посылали, по его просьбе, сахалинские материалы, фотографии (Д. Булгаревич, И. Вологдин, Э. Дучинский, А. Бутаков, И. Карауловский, И. Павловский, С. Фельдман).
По инициативе Чехова в 1890 г. начался сбор книг, учебников и учебных пособий для сахалинских школ.
Поездка через Сибирь на Сахалин осмысливалась самим Чеховым как значительное событие его личной биографии; среди немногих фактов (окончание таганрогской гимназии, Московского университета, получение Пушкинской премии, звания почетного академика) Чехов неизменно называл и этот факт в автобиографиях, написанных в разные годы по просьбе русских или зарубежных издателей, ученых, писателей. Путешествие это, по словам Чехова, содействовало его «возмужалости», породило «чертову пропасть планов», заставило переоценить и собственную жизнь (после «сахалинских трудов» она кажется ему «мещанскою и скучною»), и жизнь общественную. После возвращения начинает созревать решение поселиться в деревне, «жить среди народа»: «Нужен хоть кусочек общественной и политической жизни» (Суворину, 19 октября 1891 г.). Эти настроения некоторые его друзья непосредственно связывали с сахалинской поездкой (см. письмо Леонтьева-Щеглова от 30 декабря 1890 г. — Записки ГБЛ, вып. VIII, стр. 77).
Поездка Чехова на Сахалин — событие не только личного, но и общественного значения. Это имел в виду сам писатель, когда перед отъездом говорил о необходимости «возбудить в обществе» интерес к Сахалину и когда после возвращения писал: «Поездке моей на Сахалин придали значение <…> Все ждут моей книги и пророчат ей серьезный успех» (И. П. Чехову, 27 января 1891 г.).
Тексты, варианты подготовила и примечания написала М. Л. Семанова.
В подготовке текста принимала участие А. С. Мелкова; в составлении раздела «Варианты» и редактировании примечаний — научные сотрудники Чеховской группы ИМЛИ им. А. М. Горького АН СССР.
Впервые — «Новое время», 1890, №№ 5142–5147, 24–29 июня, № 5168, 20 июля, № 5172, 24 июля, № 5202, 23 августа. Подпись: Антон Чехов.
Начиная со второго очерка рядом с подписью автора обозначены даты: 8, 9, 12, 13, 15, 18 мая; в конце последнего очерка: 20 июня. Первые шесть глав печатались под названием: «Из Сибири»; последние три главы: «По Сибири». Общее название — «Из Сибири» — определено самим Чеховым в письме А. С. Суворину от 20 мая 1890 г.
В ЦГАЛИ хранится тетрадь (47 л.) — рукописная копия газетного текста. Рукой Чехова сделана помета: «1890, NB. В полное собрание не войдет».
Печатается по тексту «Нового времени» с исправлением опечатки: зеленого — вместо: земного (стр. 36, строка 21).
Чехов обещал Суворину посылать для «Нового времени» путевые очерки, но не ранее Томска, ибо «путь между Тюменью и Томском давно уже описан и эксплуатировался тысячу раз» (письмо от 20 мая 1890 г.). Суворин в своей телеграмме просил выслать «сибирские впечатления возможно скорее», и в первых шести главах, отправленных из Томска, Чехов все же осветил отрезок пути между Тюменью и Томском, оговорив в письме Суворину, что писал лично для него, потому не боялся быть «слишком субъективным и не боялся, что в них больше чеховских чувств и мыслей, чем Сибири». Новую «порцию» он обещал прислать из Иркутска. Оттуда были посланы, по-видимому, главы VII и VIII. Глава же IX (последняя), датированная в «Новом времени» 20 июня, была отправлена через неделю из Благовещенска (Суворину, 27 июня 1890 г.).